Владислав Лебедько, Ольга Буркова
Цикл: «Встречи. Расставания. Архетипы»
«Треплев: Новые формы нужны, дядя, новые формы…»
А.П.Чехов «Чайка»
Мы открываем цикл, который будет состоять из нескольких не совсем обычных пьес. Особенность наших пьес состоит в том, что в первой их части обыгрывается сюжет каких-либо взаимоотношений (в частности, почерпнутый нами, как практическими психологами из индивидуальных и групповых консультаций), а во второй части на сцену выходят Психоаналитик и Зритель, которые до тех пор сидели в зрительном зале, и начинают обсуждение просмотренного сюжета. При этом, анализ, проходящий также в форме диалога, постепенно проходит от простых психологических моделей, достигая глубинного – архетипического слоя, где открывается потрясающий вихрь гамм и красок противоречивой человеческой жизни в ее глубинных мифологических основах. Так за обыденными трагикомичными ситуациями открывается сложная и многоярусная вязь архетипического – по сути – божественного Замысла.
Пьеса 1.
СЕМЕЙНЫЙ КАПКАН
_________
Действующие лица:
Мещерский – 35 лет, муж
Мещерская – 32 года, жена
Анна Петровна Войницкая – 63 года, мать Мещерской
Света Попова – 33 года, подруга Мещерской
Платонов – 43 года, начальник по работе Мещерского
Анна Суслова – 27 лет, любовница Мещерского
Симочка – 22 года, племянница Мещерской
Скоробогатов – 45 лет, посетитель ресторана
Глумов – 48 лет, искусствовед
---------------------------------------
Психоаналитик
Зритель
Действие первое
Рабочий кабинет директора фирмы «Гермес» Михаила Афанасьевича Платонова.
Массивный дубовый стол. Платонов стоит у окна, когда в дверь стучит, а потом заходит Мещерский.
Мещерский: Здравствуйте, Михаил Афанасьевич, вызывали?
Платонов (не оборачиваясь): Заходи, заходи. Располагайся. Ну, как твои дела? Семья?
Мещерский (отвечает сухо и уклончиво): Да все в порядке и дела и семья.
Платонов (отходит от окна и присаживается за свой стол. С дружелюбной интонацией): А, вот меня, Илья Ефимович, твоя жена уже замучила звонками. Мол, ценного сотрудника, семейного человека, дергаете по командировкам. Он дома почти не бывает.
Мещерский: Да что вы Михаил Афанасьевич, не обращайте внимания, я постараюсь это уладить.
Платонов (барственно-покровительственно): Да ладно. Хорошие новости для тебя. Ты знаешь Пашу Федорова? В начале девяностых вы с ним, кажется, работали в Комитете по делам молодежи. Вот вчера взял его к нам на работу. Куда думаешь? На твое место!
Мещерский от неожиданности роняет папку.
Платонов (улыбаясь): Что, обрадовался?
Мещерский (заикаясь): Ааа, что я?
Платонов (развалившись в кресле): Испугался? Не-ет, Илюша, ты - ценный работник, опытный. Хватка у тебя деловая. Так что, готовься к повышению. Будешь моим замом по работе с персоналом. Оклад на двадцать процентов больше, премиальные. И никаких командировок. Доволен?
Мещерский: Ааа, Михаил Афанасьевич, боюсь, что… ээээ…не справлюсь. Я ведь не персональщик. И вообще, работа эта мне не знакома. Не справлюсь я… Не справлюсь.
Платонов (немного удивлен): Ну, что за чушь ты несешь? Чего это вдруг ты не справишься? Девочки после института справляются.
Мещерский: Не знаю… не уверен… Не думаю, что что-то получится…
Платонов: Жена-то как обрадуется. Ну, что подписываем договор? А завтра переезжай в новый кабинет.
Долгая пауза.
Мещерский (переходя на детский тон): Прошу вас. Не надо!
Платонов (более удивленно): Почему ты отказываешься? Что тебе? Не устал еще по командировкам мотаться?
Мещерский (водя пальцем по папке): Заа...знаете. Михаил Федорович, очень люблю ездить. Привык уже к этому… да и жена… привыкнет.
Платонов: Юлишь, Мещерский. Признавайся, что, где-нибудь в Екатеринбурге или Краснодаре зазноба появилась? Или там и там?
Мещерский: Да какие зазнобы, Михаил Федорович.
Платонов (снисходительно): Молодость, молодость. Дело понятное. Но чтоб из-за этого отказываться от такого предложения! Вряд ли в ближайшее время подобная возможность повторится.
Мещерский: Михаил Афанасьевич, оставьте меня на прежней должности. А Пашу возьмите замом. Он потянет. Крепкий парень.
Платонов (пожимая плечами): Ну, смотри, как знаешь. Ладно, ступай.
Мещерский (выходя из кабинета, в сторону): Ух, пронесло!
Действие второе
Кухня в квартире Войницкой («хрущевский дом», тесная, заставленная мебелью и коробками, кухня). Войницкая и Мещерская.
Войницкая: Людочка, отчего ты не ешь варенье?
Мещерская: Спасибо, мама, не хочется.
Войницкая: Не узнаю тебя, доченька, это же твое любимое земляничное. Рассказывай что случилось. Ты поссорилась с Ильей?
Мещерская: Ах, нет, мама, оставь эту тему. Мы никогда не ссоримся.
Войницкая: Но что же тогда? Три дня назад была годовщина папы. Ты даже не позвонила. Пришлось самой напоминать тебе. Прости, я же вижу, что с тобой что-то происходит. (закрывая глаза и ударяясь в воспоминания): Помнишь через год после свадьбы с Илюшей какой эффект произвела твоя выставка? Знаешь, что говорил мне сам Глумов? Твои картины сравнивают с картинами самой Спиваковской! Я так рада, что у меня талантливая дочь! (с любовью гладит дочь по волосам) Ты знаешь, всякий раз когда я проезжаю мимо галереи «Поднебесная» на Петроградке, то выхожу из метро и обязательно захожу туда. (закатывает глаза) Они ведь взяли две твои картины….А как звали этого француза, который купил твою картину для своей коллекции? Такой галантный мужчина. (помолчав) После этого вы с Илюшей сразу купили новую «Ауди». (Повернувшись к дочери) А почему у тебя такое мрачное лицо?
Мещерская (отодвигая чашку): Я не хочу больше чай.
Войницкая: Как же, сейчас будет готов пирог с яблоками.
Мещерская (вставая): Нет, спасибо. Я зашла ненадолго. У меня нет желания говорить. У меня действительно плохое настроение.
Проходит в прихожую. Войницкая загораживает ей дорогу, обнимает, берет за руку. Они проходят в комнату.
Войницкая: Я тебя не выпущу, пока ты мне все не расскажешь. И ответь, почему ты ничего не пишешь? Ты же знаешь, что момент славы нельзя упускать. О тебе много говорят. Тобой интересуются. Глумов обещал написать рецензии на твои новые работы. Я с ним созваниваюсь, ты же знаешь.
Мещерская: Зачем, мама? Я не просила.
Войницкая: Доченька, а может быть вам пора просто отдохнуть. Съездите с Ильёй в Таиланд. Моя подруга только что вернулась, привезла массу впечатлений. Напишешь что-нибудь в азиатском стиле (мечтательно поднимает глаза к потолку). Ты у меня такая талантливая. (любовно гладит дочь по спине).
Мещерская (опускает голову, сжимает ладони коротко, сквозь сжатые губы): Илья опять в командировке.
Войницкая: Ну и что доченька? (ласково обнимает ее) Папа тоже бывал в командировках. Это работа. Притом он зарабатывает довольно много. Думаю, что скоро вы сможете купить домик в Испании. Твои картины… (опять мечтательно закатывает глаза, затем, осекшись) Или ты думаешь, что у него появилась любовница? Нет! (отводя руками свою галлюцинацию) Илюша воспитанный молодой человек. Даже если где-нибудь в каком-нибудь городе у него случится небольшой романчик… (брезгливо махнув рукой) Ты же знаешь, что это все пустое. Мужчины могут иногда развеяться. У папы тоже были интрижки. Но он ценил меня, и все потому, что я никогда не закатывала ему истерик. К тому же Илья достаточно робок. Ведь ты сама мне рассказывала, что завоевывала его сердце больше года.
Мещерская: Не то, мама, не то. (пауза) Я довольно сильно завишу от Ильи, точнее от его присутствия или отсутствия. Когда он рядом, я полна сил. У меня все получается, я хочу и могу многое. У меня масса идей, желаний. Но только стоит ему уехать, а уезжает он, как ты знаешь, довольно часто, я ничего не могу и не хочу делать. У меня нет сил, нет желаний. Точнее желание только одно, чтобы он поскорее вернулся. Я думаю не о том, что мне сейчас здесь нужно делать, а о том, что он делает там. Чем он занят, с кем разговаривает, о чем думает. Я сама себе становлюсь не интересна. Мне не хочется наводить порядок, не для кого. Не хочется следить за собой, так как не для кого. Я могу целыми днями ходить не причесанная. Я ничего не готовлю себе. Ем какую-нибудь сладкую фигню из супермаркета. Толстею. Никуда не хочу выходить. Никого не хочу видеть. Ни с кем не хочу общаться. Я жду ЕГО. Считаю дни. Только за несколько дней до его возвращения я навожу чистоту в доме, привожу себя в порядок. Я всегда встречаю его одетая и накрашенная как на праздник. Да для меня это и есть праздник. Потому что вместе с ним возвращаются и мои жизненные силы, не только силы, просто возвращается жизнь.
Войницкая: Лапушка, ну нельзя же так убиваться!
Мещерская (со вздохом): Я знала, что ты меня не поймешь.
Войницкая (задумавшись): Тебе нужно встретиться с Глумовым. Он мне давно говорил о том, что у него есть заказы для тебя. Просто я пока молчала об этом. А погрузившись в работу, ты отвлечешься, затем приедет Илья. Все встанет на свои места.
Мещерская (слабо возражает): Не думаю, что это поможет мне. А, впрочем, не знаю. Не знаю что делать.
Войницкая (с нажимом): А я считаю, что тебе просто необходимо встретиться с Глумовым. Это шанс!
Мещерская вяло отмахивается рукой.
Войницкая: Ну и хорошо. На следующей неделе пойдешь к нему на кафедру, я все устрою. Ой, пирог, кажется, подгорел. Пойдем, скушаешь кусочек.
Мещерская: Не хочу, нет аппетита.
Войницкая (пристально смотрит на нее): Ничего ты не потолстела, только осунулась немного на личико. Пойдем. Съешь кусочек. Ты же всегда любила мои пироги.
Действие третье
Двухкомнатная квартира Мещерских. На журнальном столике возле дивана где сидят Попова и Мещерская, бутылка вина, наполненные бокалы и вазочка с конфетами.
Попова: Ну, Людка, за встречу. Сколько же мы не виделись, четыре года?
Мещерская: Уже пять…
Попова: Да, время летит…
Мещерская: Ну, как, какие новости? Что там в Америках?
Попова: Да вполне освоилась и по здешней жизни не скучаю. Представь, мой Майк стал профессором КАЛТЕХа[1]. Это же такие перспективы! А ведь ему всего тридцать восемь! Ну, конечно, много ездим.
Мещерская: По Америке?
Попова: И не только. В прошлом году были в Австралии, в Сиднее. Майк читал лекции. Кстати у меня там была интрижка с одним мулатом.
Мещерская: Австралийцем?
Попова: Нет, тоже приезжим. Какой мужчина! Позже расскажу. Давай выпьем наконец-то за нашу встречу (поднимает бокал).
Мещерская (чокаясь): Да, за нас тобой. Подумать только, мы ведь дружим со второго курса института.
Попова: Да, время было веселое. Помнишь Витьку Пряхина из тридцать первой группы? Месяц назад встречаю его в Лос-Анжелесе. Оказывается, живет там уже семь лет. Владелец крупной фирмы. А такой же разгильдяй. Пригласил меня в ресторан и тут же стал отчаянно флиртовать.
Мещерская: Ну, а ты?
Попова: Что я? Я не изменилась с тех пор (смеется). Все было очень изыскано. У Витьки семья. Он привел меня в номер самой фешенебельной гостиницы. Ах, ну да все это пустяки. Ты-то как? Замуж, наконец, вышла. Последняя с нашего курса! Давай и за это выпьем (наливают еще по бокалу). Кто же этот счастливчик?
Мещерская: Работает в крупной фирме.
Попова: Познакомишь?
Мещерская: А ты долго еще в России?
Попова: Да, нет, всего на неделю. Родителей надо повидать.
Мещерская (грустно): Тогда не познакомлю. Он в командировке.
Попова (легкомысленно, не замечая изменения настроения Мещерской): А, мой Майк тоже все время ездит. Ну и я иногда с ним, конечно.
Мещерская (в том же тоне): А мой Илья меня с собой не берет. А, впрочем, куда брать: в Екатеринбург, Краснодар, Астрахань?
Попова (показывает на семейную фотографию, стоящую на шкафу): Он? Ничего себе. Интересный. Ну, и где ты его подцепила? Рассказывай.
Мещерская: Ну, понимаешь… да как-то все очень банально. Три года назад на дне рождения Вики Орловской.
Попова: Ну, и как это у вас развивалось? В каком темпе?
Мещерская: Да в том то и дело, что все очень долго. И поженились мы только через полтора года. Но, понимаешь, Светка…
Попова: Ну, подружка, тогда все это серьезно, когда отношения проверены временем. Сейчас все как происходит? Две недели погуляли, либо расстались, либо в ЗАГС. Потом через месяц разошлись (встав с дивана и подойдя к шкафу, внимательно разглядывая фотографию). А ты знаешь, он не просто хорош, он красив. И черты лица и телосложение. Небось, влюбился в тебя с первого взгляда?
Мещерская: Нет, все было иначе. Он был замкнут, лишнего не болтал, пил мало. Держался чуть надменно и отстраненно. Ведь он всегда… чувствовалось в нем это сочетание силы и одновременно некой робости.
Попова: Узнаю тебя. Это твой типаж. Тебе еще в институте нравились такие мальчики. Помнишь, Толик Медведенко? А Володя Клюев? Да, инициатива, как и прежде, была твоя?
Мещерская (вздыхает): Да, моя. Сколько я на него сил угробила! Представляешь, поначалу он меня просто боялся. Пропадал где-то. Несколько раз не приходил на свидания. У нас и секса-то первые полгода не было. Все в театры да в музеи ходили.
Попова: Знаю я тебя. Это еще пуще чего другого заводит. Когда мужчина не доступен. Зато, когда добьешься, то своего уж не уступишь.
Мещерская: Да, нет, тут не только это. Я, пожалуй, даже не могу объяснить почему так страстно осаждала эту крепость по имени Илья. Тут не только спортивный азарт. Наверно, это любовь. Понимаешь, Светка, настоящая любовь! Вот сейчас он в командировке, а я думаю только о нем, делать ничего не могу. Другие мужчины мне не интересны. Ты знаешь, (смеется) Илья в чем-то похож на моего покойного папу даже внешне. Как я страдала, когда мне исполнилось тринадцать лет! Папа, который до того просто не отходил от меня, носил на плечах, играл. Вдруг, в один прекрасный день, я заметила в нем какую-то странную перемену - он стал холоден, отстранен. Он даже избегал разговаривать со мной. Откуда-то у него вдруг появилась куча каких-то дел. Вот так и Илья - недоступный, далекий и такой нужный, такой загадочный, такой желанный. Желанный всегда!
Попова: Ну, сейчас-то, небось, изменился?
Мещерская: Ты знаешь, был момент. Незадолго до того, как он сделал мне предложение. Точнее (усмехается) я сделала ему предложение. Мы были… Он вдруг стал необычно мягким и тогда я разглядела насколько он раним, насколько нуждается в моей любви и, в тоже время, как мальчишка боится ее. В тот период я просто летала на крыльях, я никогда так много не писала. Вскоре после свадьбы была моя выставка. Это был пик счастья.
Попова: Да, о выставке я наслышана.
Мещерская: Так вот, потом появилась эта его работа с постоянными командировками, которую я просто ненавижу. Я, наверняка, уже успела надоесть его начальнику. Звоню каждую неделю и слезно прошу назначить на другую должность.
Попова: Ну и что?
Мещерская: Тот отшучивается да обещаниями кормит, мол, вот скоро.
Попова: А Илья?
Мещерская: Илья тоже говорит, что все это временно. Ты знаешь, когда все это тянется уже более года… Два образа проявляются как бы в нем. С одной стороны - мальчишка, который бежит и кабы стыдится своих чувств, с другой стороны – надменный, недоступный мужчина, как мой отец… И мне дороги обе эти его ипостаси. Но я извелась. Если так будет продолжаться дальше с этими командировками… Не знаю, чем все это кончится. Ты знаешь, мне даже стали порой приходить мысли о самоубийстве.
Попова: Ну, подруга. Чего ты? Ты что?
Мещерская (отмахиваясь): Да это, конечно, только мысли. Ой, Света, ты не представляешь, как мне тоскливо, одиноко, как мне не хватает его. Зато когда он приезжает, я забываю все обиды.
Попова: Ну, ты прям растворилась в нем. Нельзя же так. В этом деле есть один простой рецепт: заведи себе любовника, а лучше двух. Ты же молодая, красивая, яркая женщина.
Мещерская: Да я же тебе говорила, что меня не интересуют другие мужчины.
Попова: Дурочка, да не для любви заведи, а для секса. Для приятного времяпрепровождения. Тебе гормонов не хватает. Мужа по полмесяца дома нет, а ты в самом расцвете женской силы. Подзаряжаться надо, тогда и тоска пройдет, тогда и картины будешь писать.
Мещерская: Да не знаю, как то не думаю, что это поможет.
Попова: Поможет, поможет, послушай лучшую подругу, уж я-то в этом знаю толк.
Звонок в дверь.
Попова: Кого-то ждешь?
Мещерская: Ах да, это ж моя племяшка - Симочка из Пскова. Приехала сдавать очередную сессию. (направляется к двери)
Те же и Симочка.
Симочка (бросаясь на шею Мещерской): тетя Люда, здравствуйте. (Заметив Попову) Добрый день. Сима.
Попова: Светлана. Ну, что у вас тут дела семейные…
Мещерская: Да ничего, Света, оставайся. Симочка у нас по три недели живет.
Сима: Тетя Люда, а бабушка вам большую банку малинового варенья передала (роется в сумке и достает 2-х литровую банку).
Мещерская: Спасибо дорогая, поставь на кухню. И располагайся.
Попова: Пойду я все-таки. Мамаша расхворалась. Встретимся в пятницу, перед моим отлетом, у Печориных. Придешь?
Мещерская: постараюсь.
Попова: Что значит постараюсь? Будем ждать. (вполголоса) А совет мой непременно используй. У тебя хоть есть кто на примете?
Мещерская (пожимает плечами, так же вполголоса): Правда, вот мама все советует мне пообщаться с одним известным искусствоведом. На выставке, помню, он мне столько комплиментов наговорил…
Попова: Ну, вот и хватай его за жабры!
Мещерская (неуверенно): Не знаю. Все это так далеко от меня сейчас.
Попова: Давай бодрее. Держи нос по ветру, подруга. Ну, я полетела.( Чмокает Мещерскую в щечку. Пройдя в прихожую громко в сторону кухни) Удачной сессии, Сима!
Сима (выходя из кухни): Спасибо. До свидания.
Действие четвертое
Через две недели после разговора с Платоновым. Екатеринбург, вечер, однокомнатная квартира Сусловой. Мещерский и Суслова под одеялом. Мещерский курит.
Суслова: Я так скучала по тебе! Все, знаешь, думала, мечтала, как мы будем жить вместе. Ведь мы будем жить вместе?
Мещерский (затягивается сигаретой, закашливается. Издает неопределенные звуки.): Ммм…
Суслова: Илюша, я все решила. Только не возражай. Смотри, как будет здорово. Я продаю свою квартиру. Ты – разводишься, продаешь свою. Мы покупаем трехкомнатную в Москве. Мой дядя… ну, дядя Юра, - помнишь, я тебе говорила? Он ведь депутат Госдумы. Место референта тебе обеспечено (заметив, что Илья знаками пытается возражать). Подожди. Это тебе не какая-нибудь частная фирма. Это карьера. Настоящая карьера! Лет через пять у тебя уже будет надежное место в Кремле. Что-нибудь типа зам министра. Тем более, при связях дяди Юры...
Мещерский (напряженно): Подожди, зачем же так быстро. Нам надо еще привыкнуть друг к другу. Проверить прочность наших чувств…
Суслова (переходя на повышенный тон): Илья, я люблю тебя! Я говорила тебе об этом не раз. Мои чувства и намерения серьезны. Ты тоже говорил. Или ты врал?
Мещерский: Анечка, ну что ты!
Суслова: Ну, так в чем же дело? Или, может быть, у тебя еще кто-то появился?
Мещерский: Нет у меня никого. Ну, пойми. Жена… надо как-то ее приготовить, и вообще, зачем спешить? Ну, ты что, обиделась? Анечка, дай я тебя поцелую.
Суслова (отодвигаясь): Что значит куда спешить? Ты мне с самого начала говорил, что жену не любишь, что она тебя захомутала…
Мещерский (в сторону): Из одного хомута да в другой. Как бы не так!
Суслова: Что-что? я не расслышала?
Мещерский: Да я это так. О другом… про работу вспомнил.
Суслова (встает с кровати, накидывает халат и ходит по квартире): Какая работа? Я тебе про что говорю! (Присаживается рядом с ним, берет его за руку.) Малыш, ну разве ты не понимаешь меня как женщину? Я люблю тебя, хочу с тобой семью, детей. У нас ведь будут дети?
Мещерский: Анечка, ну, это… Ну, все у нас будет…. не будем торопиться. Давай отложим этот разговор.
Суслова (поднимается , закуривает сигарету и снова переходит на повышенный тон): Да мы его уже пятый раз откладываем! Что ты мне голову дуришь? Я тебе что, дежурная любовница в командировочном городе? Просто чтобы было с кем переспать?
Мещерский (слабо пытается возражать): Анечка, ты не так поняла…
Суслова: Все я поняла! И куда мужики перевелись в наше время? Найдешь порядочного, ответственного, так он в постели никакой. (в сторону) Сколько их таких было! Наконец-то встречаю человека, с которым полная сексуальная гармония. (Мещерскому) Илья, ты отменный любовник! Но, похоже, это единственная твоя положительная черта. Где вы, мужики? Короче, Илья, решай. Мне двадцать семь лет. Замужем не была. Пойми, я хочу семью. И хочу ее с тобой! Вот признайся, тебе-то со мной хорошо?
Мещерский: Аня, я таких женщин еще не встречал!
Суслова: Ну, и что же тогда? Тебе только пальцем пошевелить надо, остальное все дядя Юра сделает. Будем с тобой как сыр в масле… в Москве. Ну что, ты - согласен? Говори!
Мещерский: Анечка, ну так это не делается. Надо все продумать, взвесить...
Суслова (в отчаянии): Да сколько можно взвешивать? Мы знакомы уже три месяца. Я тебе предлагаю идеальный вариант! Мы любим друг друга. У нас сексуальная гармония. Перед нами открывается фантастическое будущее. Тебе что, мало? Чего тебе еще надо взвешивать?
Мещерский: Ну, я подумаю и все решу… Вот в следующий приезд все окончательно…
Суслова (с жесткими нотками в голосе): Следующего приезда не будет!
Мещерский: Как не будет? Через полтора месяца я снова буду здесь.
Суслова: Нет, не здесь, а в гостинице. Клопов кормить! Понятно? Все и оставь меня! Ты не мужик Илья! (плачет, переходя в рыдания)
Мещерский (встает, начинает одеваться. Мнется в прихожей… мямлет): Анечка, ну, может все обойдется… решим…
Суслова (сквозь рыдания): Нет, Илья, мне такой мужик не нужен. Прощай!
Действие пятое
Кафедра искусствоведения, кабинет зав.кафедрой Глумова. Глумов сидит за столом, раздается стук в дверь, входит Мещерская. Глумом встает из-за стола, подходит к ней и целует руку.
Глумов: Очень, очень приятно, присаживайтесь, пожалуйста.
Мещерская: Здравствуйте, Глеб Валентинович. (Присаживается)
Глумов: Признаться, очень ждал вас.
Мещерская: Да, мама говорила, что у вас есть какие-то предложения по моим работам.
Глумов: Есть и очень даже есть Людмила…эээ Купряновна. Хотя, учитывая ваш возраст и прелестный вид, можно просто Людочка.
Мещерская: Но…
Глумов: Не возражайте, Людочка. Я человек простой, несмотря, что завкафедрой. Можете полностью мне доверять и мною располагать. (пауза)
Мещерская: Мама мне показывала вашу рецензию, спасибо вам огромное, Глеб Валентинович.
Глумов: Что вы, что вы! Это мой долг - писать о молодых талантах. Кстати, публикация будет в следующем номере. Ну, да я отвлекся. Я хотел сказать: тем более о таких талантах, как ваш, ведь ваша кисть – это явление особое в новой Российской живописи. Я бы сказал даже – выдающееся!
Мещерская: Вы меня перехваливаете.
Глумов (горячо): Что вы, Людочка, я от чистого сердца .( Прищуривается) Ну, и естественно, от профессионального взгляда. Уже сейчас ваши работы стоят в одном ряду с пейзажами Спиваковской. Да, об этом многие говорят. А я от себя бы добавил, что некоторые работы даже на целую голову выше. Взять вот вашу «Осень на Крюковом канале» - какое изящество и тонкость линий, и все это соседствует с такой, я бы сказал, веселой цветовой гаммой, с задорным настроением. Я бы почел за честь, чтобы эта картина украшала мой кабинет.
Мещерская: Хотите, я вам ее подарю?
Глумов: Ну, что вы, она целого состояния стоит. Впрочем, меркантильные расчеты мы отложим на потом. Однако, я совсем вас заговорил и даже не предложил вам чаю. Хотите чаю или кофе? А, может быть, вина? Мне, знаете ли, из Аргентины привезли настоящий Pascual Toso.
Мещерская: Ну, разве полбокальчика.
Глумов поспешно открывает шкаф, достает бокалы, вино. Наливает два полных бокала.
Мещерская: Зачем же так много? Я могу захмелеть.
Глумов: Ну, что вы Людочка. Какие пустяки, вы просто оцените букет. Давайте выпьем за начало нашего совместного плодотворного творчества!
Мещерская (отпивает глоток): Да, действительно очень вкусное вино.
Глумов: Терпкое. Но умеренно. (пауза) Знали бы вы, Людочка, какое наслаждение просто находится в вашем обществе, пить вино как с давней хорошей знакомой…
Мещерская: Ну, что вы…
Глумов: Да, да природа щедро одарила вас. Вы удивительно красивая женщина. И я по-хорошему завидую вашему мужу.
Мещерская: Ну, зачем же так?
Глумов: Позвольте, разве я сказал что-нибудь обидное? Да если бы я не ушел с головой в административную работу, я бы на коленях просил чтобы писать с вас портрет. Когда-то я писал довольно неплохие портреты.
Мещерская: Глеб Валентинович, по поводу работы. Вы предлагаете мне что-то написать?
Глумов: Конечно. Впрочем, и того, что есть - вполне достаточно, чтобы организовать выставку в Москве, напечатать альбом репродукций. А потом (Глумов встает, подходит к двери, запирает ее на ключ) …
Мещерская: Зачем это вы?
Глумов (заговорщески подмигивая): Антер ну! Я не хочу, чтобы у вас появились завистники. Вы ведь знаете, какие у меня связи в мировом, так сказать, масштабе… Нет! Вы не знаете, какие у меня связи! ( наклонившись к ней вплотную, слегка касаясь плеча рукой) Людочка, мы будем делать вашу выставку в Париже!
Мещерская: Ах! Что же мне нужно для этого сделать? И что еще написать?
Глумов (склонивши перед ней одно колено и молитвенно сжав руки): Ничего.
Через неделю я лечу на Канары… Допейте вино, Людмила Куприяновна. И я допью. (осушает бокал).
Мещерская: Зачем же вино?
Глумов (в сторону): Волнуюсь, как мальчишка! (Мещерской) Одно ваше слово, только одно слово…
Мещерская (покраснев): Я не понимаю вас, Глеб Валентинович.
Глумов (целуя ее руку, волнуясь): Мне кажется, что, когда я рядом с вами... я стою у преддверия неведомого, глубокого, как море, счастья... Что вы обладаете волшебной силой, которой могли бы насытить другого человека... И у меня рождается дерзкая, безумная мысль...Мне кажется, что если бы вы... (Он прерывает свою речь, оглядывается на дверь)…
Мещерская: Если бы я?.. Что?
Глумов: Людмила Куприяновна... Вы... не посмеетесь надо мной? Вы хотите, чтобы я сказал?..
Мещерская: Нет... Я поняла... Вы не очень ловкий соблазнитель...
Глумов (удивленно): Как не очень ловкий?
Мещерская: Я всегда считала вас талантливым ученым, и именно как к ученому и ценителю искусства шла к вам. А вы… туда же…
Глумов: Нет, вы не поняли меня, вы…
Мещерская: Я все поняла. Откройте дверь!
Глумов (отпирает дверь): Позвольте! Мы хотели поговорить начет картины…
Мещерская: Я подарила бы ее вам, но тому, кто был моим идеалом, как ученый. А вы…
Глумов: А, что собственно я? Зачем же отделять человеческое? Нельзя жить одними идеалами. Останьтесь, прошу вас! Вы и вино не допили.
Мещерская: Приберегите его для кого-нибудь из ваших сотрудниц. И ваши комплементы тоже! (уходит, шумно хлопнув дверью)
Глумов (с унылой гримасой, оглядывая стол, подходит и выливает недопитый бокал обратно в бутылку, потом машет рукой в сторону двери): А, ну и хрен с тобой!
Действие шестое
Екатеринбург. Ресторан переполнен.К Мещерскому подходит официант и спрашивает можно ли подсадить к нему человека. Мещерский пожимает плечами, кивает.
Скоробогатов (подходит, протягивает руку): Скоробогатов.
Мещерский: Илья.
Скоробогатов (просматривая меню, скорее про себя): Закажу, пожалуй, бутылочку коньяку. (К Мещерскому) Не возражаете? За знакомство.
Несколько минут проходят молча, приносят заказ, бутылку, рюмки, закуски. Скоробогатов разливает, выпивают.
Скоробогатов: Командировочный?
Мещерский: Откуда узнали?
Скоробогатов: Да я вашего брата узнаю сразу. Надолго здесь?
Мещерский: Завтра улетаю, а был десять дней. Вообще бываю здесь часто.
Скоробогатов: Женат?
Мещерский (поморщившись): Да.
Скоробогатов: Ну, а здесь-то есть кто? Коль часто бываешь?
Мещерский (помявшись): Была.
Выпивают еще
Скоробогатов: Что ж, дело правильное - в молодости надо брать от жизни все. Но с женой, как я понял, у тебя нелады.
Мещерский: А как вы догадались?
Скоробогатов (гордо): Наблюдательность и интуиция. Видел бы ты, брат, свое лицо, когда отвечал на вопрос: «женат». Жена то красивая?
Мещерский: Не только красивая, но и хозяйка хорошая, талантливая художница, умница… Казалось бы - живи да радуйся.
Скоробогатов: Что ж тогда – скандалит, пилит тебя, ревнует?
Мещерский (пытается как-то уйти от разговора): Не скандалит вроде особо, только командировки ей мои не нравятся.
Скоробогатов: А тебе самому?
Мещерский: Да вот только в них и спасаюсь!
Скоробогатов (поперхнувшись очередной рюмкой): Отчего же спасаешься, коль жена идеальная?
Мещерский: Так вот от нее и спасаюсь!
Скоробогатов (прищурившись): Ну, тогда понятно. Залюбила она тебя, так?
Мещерский (оживляясь): Во, что-то вроде этого. Женился я неохотно, хотя вроде любил. А как женился, то понял, что в хомут попал, из которого теперь не выскочишь.
Скоробогатов: Ну, какие проблемы – разведись!
Мещерский (изумленно): А повод-то?
Скоробогатов: Вот чудак человек, разве обязательно повод? Взял да и развелся, если надоела.
Мещерский (инфантильно): А что, разве так можно?
Скоробогатов (снисходительно): А чего нельзя то? Пришел – молча вещи сложил и пошел. Пусть думает, чем мужика обидела.
Мещерский: Ааа, просто как у вас все. Я так не могу – не получается. Я знаете, с каким трудом всегда расстаюсь с женщинами! Тягомотина! Я тут от одной еле сбежал. Ночью. Как вор свои вещи забирал. Днем их забрать не мог, она такиииие скандалы с битьем посуды закатывала! Ооо, вы бы видели! Пришлось ночью, пока спала, барахлишко забирать.
Скоробогатов: Ну, с этой-то до этого не дойдет. Она, судя по всему, из порядочных - разойдетесь мирно, еще и друзьями останетесь. (Выпивают)
Мещерский: Ага, разойдешься тут!
Скоробогатов ( покровительственно): А че ты так баб боишься? А знаешь, что я вообще про отношения думаю? Вот смотри, люди делятся на мужчин и женщин. И вот на протяжении всей истории человечества между нами ведется борьба за лидерство. Проще сказать, кто главный, за постоянное или временное сожительство ну и много чего еще. Был матриархат и патриархат. Тысячелетиями главенство было за мужчинами. И женщины ведь великолепно к этому приспособились. Я считаю, что наиболее приемлем домострой. Современные отклонения от домостроя, патриархата приведут нас к вымиранию человечества, а значит и гибели. Вот сейчас, когда во главу угла поставлены лживые, непродуманные законы равенства, женщины искусственно поставлены выше мужчины. Никто даже и не подумал, прежде чем писать законы, изучить последствия их принятия. Наука работает, в каких-то зашоренных рамках. Да и вообще она по-настоящему этими вопросами и не занималась. Женская тактика побеждает мужскую стратегию. Но тактика без стратегии - крах. В природе не существуют абсолютно обеспеченные, счастливые женщины. Но это не значит, что из-за этого надо уничтожать мужчин. Мужчина – это новации, ну, а женщина - стабильность. Что в этом плохого? Мужчинам свободу! Женщинам - паранджу! Другого выхода у нас нет!
Мещерский (пьяно кивает, икая): а я вот не думал, что можно вот так вот просто разойтись!
Скоробогатов (отечески похлопывая по плечу): Ты это дело не откладывай - вернешься, сразу разводись. А следующую сразу бери в ежовые рукавицы, чтобы знала кто хозяин!
Мещерский: Я постараюсь.
Скоробогатов: Если будешь так продолжать, тебя бабы вконец уездят.
Мещерский: Я постараюсь.
Скоробогатов (махая рукой, в сторону): Вот ведь размазня, учи его тут уму–разуму. (Мещерскому) Давай пять! (крепко пожимает руку) Чтоб с завтрашнего дня был мужик, а не кисель!
Мещерский (икая): Понял!
Скоробогатов: Ну, ступай, брат, куда там тебе…
Мещерский: В гостиницу. (Громко) Официант, счет!
Действие седьмое
Квартира Мещерских. Прихожая. Раздается звонок, Мещерская и Симочка устремляются к двери. Входит Мещерский.
Мещерская (бросаясь мужу на шею): Как я соскучилась! Проходи, я приготовила твоего любимого кролика с капустой.
Мещерский: Ты чего так нарядилась, уходишь куда?
Симочка: Да вы что, дядя Илья? Это ж тетя Люда для вас!
Мещерская (уходит в комнату, возвращается в халате): Так лучше?
Мещерский: Ты обиделась?
Симочка: Да она каждый раз за несколько часов до вашего приезда наряжается, макияж накладывает. Ждет вас. В квартире все до блеска натирает. А вы?
Мещерский (не выдерживает, срывается): Да ты то - что меня учишь? Надоели вы все со своей любовью. (Мещерская плачет, Симочка в недоумении.) Домостроя на вас нет! Муж домой приехал, а тут с порога скандалы! Паранджу на вас и никаких макияжей!
Мещерская: Кто это тебя там подучил? Я от тебя таких слов никогда раньше не слышала. И вообще, Илья, сколько мы уж говорили про командировки - это не выносимо! Ты должен завтра же написать заявление на другую должность!
Мещерский: Ну вот еще!
Мещерская: Что значит вот еще? Или командировки или я!
Мещерский (нерешительно): Тогда… командировки.
Симочка: Да вы что, пошутили? Какое тут может быть сравнение? Тетя Люда, он пошутил - это все не серьезно.
Мещерский (почти плача): Я не могу, я уйду.
Мещерская (уверенно, с чувством власти): Никуда ты, Илюша, не уйдешь, потому что я тебя люблю! Пойдем ужинать.
Симочка: Да, дядя Илья, я не понимаю, как вы не цените? Такая женщина вас любит, а вы как будто цену себе набиваете.(Мещерская ушла на кухню) Ну вот сами посудите, зачем вам цену себе набивать, когда она и так уже ваша? Дядя Илья!
Мещерский: Ну, что тебе?
Симочка: Ну что вы такой бука - улыбнитесь. (Сама лукаво улыбаясь) Только представьте, какая ночь у вас сегодня будет после десяти дней разлуки!
Мещерский (вымучено улыбаясь): Ну, да, конечно…
Мещерская (из кухни): Илья!!!
Симочка: Тетя Люда, мы идем!
Мещерская (из кухни) Илья, тебе два кусочка мяса или три?
Пауза
Мещерский (озирается по сторонам, смотрит на дверь, тихо): два.
Мещерская: Не слышу?
Мещерский (громко): Два! (машет рукой и вяло плетется на кухню)
Действие восьмое
Зритель и Психоаналитик на опустевшей сцене в креслах.
Зритель: Я бы хотел обсудить с вами спектакль.
Психоаналитик: Ну, что ж, давай обсудим.
Зритель: Посмотрев на взаимоотношения Ильи и Людмилы, у меня возникло ощущение, что эта ситуация безнадежная, и она будет длиться из года в год.
Психоаналитик: В этих отношениях виден симбиоз…
Зритель: А что это такое?
Психоаналитик: Так называется всякое сожительство двух или большего количества людей, причем принципы, на которых построено сожительство, могут быть различны. Мы видим симбиоз как изначально возникающее эмоциональное единство матери и младенца, которое служит исходным пунктом дальнейшего развития сознания и личности ребенка. Вообще, в каждом из нас, согласно теории Эрика Берна, есть внутренние Родитель, Взрослый и Ребенок. И в каждой ситуации, в которой оказывается человек, он действует исходя из этих ролей. То он Взрослый, то он Ребенок, то он Родитель. А каким он будет, будучи в каждой из этих ролей, определяется в том числе и симбиозом.
Зритель: Да, я немного знаком с этой психологической моделью. Но как это проявилось во взаимоотношениях главных героев пьесы?
Психоаналитик: Вот в нашем случае, для Мещерской муж является заменой отца, нехватку которого она ощущает. Ведь после того, когда она выросла, отец перестал с ней так близко общаться, как раньше. Здесь решающую роль сыграло неосознаваемое табу на инцест, которое заставило отца Людмилы свести общение с ней к минимуму, прикрываясь занятостью на работе и важными делами. Такое часто происходит в отношениях повзрослевших дочерей и их отцов. А Людмила не понимала, почему вдруг отец, до того баловавший ее своим вниманием, стал таким отчужденным, она же помнила, каким внимательным и ласковым он был в детстве. Вот и произошло у нее склеивание образа недоступного, внешне отчужденного и внутренне ласкового и любящего отца, который она перенесла на мужчин. Потому она так сильно и запала на Илью.
Зритель: А где тут роли?
Психоаналитик: Так они есть и, причем, разные. Есть Людмила – как капризный Ребенок, который не желает отдавать любимую игрушку - Илью. Но, как Родитель, она проявляет заботу о нем, но в тоже время сильно опекает и пытается во всем руководить им, контролировать, не дает свободы. Илья же занимает детскую позицию во взаимоотношениях с женой, так как не в силах жестко сопротивляться ей, ибо ее позиция Родителя сильнее. А если пойти чуть глубже, то увидим, что у Ильи в его внутреннем Ребенке тоже есть свой Родитель, а Ребенок в его внутреннем Ребенке завязан с Родителем во внутреннем Ребенке Люды. Так вот, с этим-то Родителем и связано чувство вины и стыда, которое заставляет Илью вести себя подобным образом.
Зритель: Ооо, как все сложно! Я начинаю понимать, что модель Эрика Берна многоярусная, что в каждой роли – будь то внутренний Родитель или Ребенок, есть еще свои как бы этажи – Родитель в Родителе, Взрослый в Родителе, Ребенок в Родителе, то же и во внутреннем Ребенке. Но я не понимаю - а почему Илья и Люда все-таки живут вместе?
Психоаналитик: А это – так называемая вторичная выгода, друг мой.
Зритель: А это что такое?
Психоаналитик: Это преимущества, которые получает человек от негативного или сомнительного на вид поведения. Вот как Илья, который прикрывается тем, что это якобы начальник посылает его в командировки, а не он сам, таким образом пытается хоть на время сбежать от жены, которая подавляет его. Ему на самом деле выгодна позиция строгого начальника и строгой жены, которым он якобы вынужден подчиняться, т.к. просто боится решать свои проблемы. Ну, и так во всем. Неудачи дают повод привычно жалеть себя. Очень часто именно из-за наличия сильной вторичной выгоды проблема не решается — потому что какая-то часть личности не хочет, чтобы она разрешилась.
Зритель: Правильно я понял, что в нас могут быть некие инфантильные части личности, которым может быть выгодно даже болеть, подобно тому, как маленькому мальчику иногда хочется заболеть, чтобы не идти в школу, или чтобы родители, наконец, уделили ему больше внимания, чем обычно.
Психоаналитик: Абсолютно верно! Чаще всего именно вторичная выгода не позволяет расстаться с негативом. Ты же сам видишь, что и Илья и Людмила извлекают выгоду из своего сожительства. Так вот, до тех пор, пока выгода остается сильной, проблема так и не сможет быть решена.
Зритель: Бог ты мой, прям пирог какой-то из всех этих связей, отношений, вторичных выгод…
Психоаналитик: И вправду пирог, причем многослойный. А следующим слоем в этом пироге идет воспитание детей в определенном обществе, где очень поощряется поддерживать образ хорошего мальчика и хорошей девочки. Всё мы родом из детства… Если когда-то в детстве нас любили за наши достижения, нашу функциональность, то не удивительно, что, когда мы вырастаем, у нас остается ощущение, будто нас будут любить только при условии, что мы станем «совершенной функцией».
Зритель: Ну, да очень знакомо.
Психоаналитик: Вот видишь.( разводит руками) А в функцию «ребенок» или «мой сын», «моя дочь» может входить все что угодно, но как правило туда входит выполнение совершенно определенных задач: делать уроки, получать «пятерки», убирать квартиру, поступать в соответствии с родительскими ожиданиями.
Зритель: А эти ожидания, как я понимаю, часто противоречивы, например, отец ждет от сына одного, а мать совершенно другого… Какие сложные узоры рисует судьба!
Психоаналитик: Более того, даже один и тот же человек, например, мать, в разное время и в разных состояниях может хотеть от сына разного поведения, поощрять одно и запрещать другое в зависимости от перепадов собственного настроения. Трудно вырастить ребенка, ни разу не отнесясь к нему как к функции. Но важно хотя бы иногда понимать и быть внимательными к тому, чем живет этот маленький человек. Если хотя бы изредка интересоваться тем, что он представляет собой, что чувствует, о чем думает, тогда у этого ребенка начинает формироваться нечто, что он будет ощущать как «Я».
Зритель: Очень сложная задача! И насколько, все-таки, большинство из нас безграмотно в этом вопросе!
Психоаналитик: Да. Но пойдем дальше. Вообще, если рассматривать жизнь с момента рождения, то в течение первого года жизни ребенок живет психологически внутри своей матери, как жил физически внутри нее до рождения. Ребенок все еще «содержится» в матери даже после своего рождения и полностью зависим от ее характера. Первоначальная беспомощность и полная зависимость от матери в первичных отношениях придают ей «архетипическую» роль. Независимо от того, как ребенок воспринимает ее физически, она является всем окружающим миром, в котором он живет. Для младенца, не овладевшего речью, бессознательное переживание единства внешнего и внутреннего относится к действию архетипа. Поэтому в первичных отношениях мать как всеохватывающая, дающая жизнь и направляющая является для младенца Миром и Самостью одновременно. Фундаментальная ситуация безопасности и отсутствия страха заложена в основе этих переживаний.
Зритель: Но я думаю, что так благополучно далеко не у всех.
Психоаналитик: И ты прав! Но мы вернемся к этому чуть позже. При нормальном развитии матриархальной стадией управляет материнский архетип, за которой следует патриархальная стадия, начинающаяся на втором-третьем году жизни и управляемая отцовским архетипом. Эта патриархальная стадия означает, что ребенок теперь достиг уровня развития эго и сознания, на котором большое значение имеют воля, активность, обучение и впитывание ребенком культурных канонов своей группы, существующих в мужском мире.
Зритель: И что же происходит?
Психоаналитик: Каждый новорожденный является всемогущим в том смысле, что способен понимать любой язык и адаптироваться к любой группе, нации или расе. Ребенок может стать воином в народе воинов, крестьянином – в сельскохозяйственной культуре, ученым – в интеллектуальной среде. В течение патриархальной фазы ребенок должен подстроить свою индивидуальность (жертвуя или не жертвуя ею) к требованиям коллективного. А движение это начинается на матриархальной фазе. Причем, двигаясь от матриархата, ребенок должен преодолеть в себе страх Великой, но в то же время и Ужасной Матери.
Зритель: То есть мать может быть и очень хорошей, но ребенок все равно может воспринять ее на этой стадии своего развития как ужасную?
Психоаналитик: Эта «ужасность» является архетипической и не зависит от правильности поведения конкретной матери. И такая ситуация возникает у детей обоих полов, потому что прогресс от матриархальной к патриархальной фазе необходим для развития любого эго, по крайней мере, так мы это видим сегодня. Вызывающая страх мать видится «Ужасной», потому что представляет собой сдерживающий элемент, который может помешать необходимому развитию. Это трудно - перешагнуть из безопасности в мир, полный опасностей, из бессознательного единства с «Ты» - к одиночеству и сознательной независимости. Но быть в подчинении материнского архетипа или желать оставаться поглощенным им, что является одним и тем же, создает образ дракона, которого должно победить героическое эго ребенка.
Зритель: Так вот откуда в сказках этот часто повторяющийся мотив победы над чудовищами!
Психоаналитик: Конечно, ведь сказки отражают динамику коллективного бессознательного. Эго становится героическим, потому что выполняет очень трудную задачу: убивает самое дорогое для ребенка – отношения с матерью, скрывающейся за образом дракона. Эта задача эго связана с неизбежным возникновением чувства вины, мешающим в победе и являющимся частью оружия дракона, с которым оно должно справиться.
Зритель: Интересно, а как же мать должна вести себя при этом?
Психоаналитик: Отношение конкретной матери к этой архетипически необходимой стадии чрезвычайно важно. Очень легко усилить чувство вины и, тем самым, регрессивную привязанность к матери, требуя, чтобы ребенок был «хорошим». По-настоящему хорошая мать, напротив, в такой ситуации понимает, что привязанность к ней должна быть преодолена, что она должна предоставить ребенку свободу. И она принимает, что на время она может стать ведьмой для развивающегося эго ребенка. Характеристикой хорошей матери является не только способность защищать, но также способность сознательно оставлять ребенка наедине с опасностями, необходимыми для развития его самодостаточности. С другой стороны, «плохая» мать подобна злой ведьме из сказки, в доме которой герою обещают еду и сладости, а потом его пожирают. И тревога по поводу ребенка связывает и отравляет его. Хорошая мать точно так же, как у некоторых животных, но на сознательном уровне, будет «выталкивать» ребенка, достигшего независимости и определенной стадии автономии. В соответствии с Самостью, направляющей развитие, она будет поддерживать прогресс ребенка и его отделение от себя.
Зритель: Значит хорошая мать – это та, которая гонит своего ребенка от себя?
Психоаналитик: Ну, по большому счету это так. И этот архетипический план необходимого процесса созревания встроен в структуру каждого ребенка. Но роль личной матери, которая поддерживает или мешает прогрессу, является очень значимой в судьбе каждого отдельного ребенка. На этом пути неизбежно возникновение чувства вины, потому что Самость – высочайшая ценность; и самая сильная эмоциональная связь, порождаемая ею, принимает форму архетипа Ужасной Матери, который теперь нужно преодолеть. Убийство дракона является высочайшей задачей и тяжелой виной одновременно. Героическое сражение, затеваемое эго, показывает, что старая форма верховного божества должна быть преодолена, то есть, уничтожена ради нового уровня, нового архетипа и новой формы Самости. Однако, никакое эго не может убить божественное, даже если это крайне необходимо, без возникновения чувства вины. Это чувство вины нужно принимать и осознавать как необходимый компонент любого сражения с драконом.
Зритель: Да, чувство вины, это очень тяжелое переживание…
Психоаналитик: Нормально развитое эго будет способным справиться с этим чувством вины, особенно когда это чувство не стимулируется привязывающей к себе матерью, и когда ребенок может полагаться на поддержку отцовской фигуры в своей эволюции в направлении независимости и освобождения от матери.
Зритель: Получается, что Илья Мещерский так и не победил дракона?
Психоаналитик: Увы. Но он постоянно пытается начать эту схватку – правда, с опозданием на тридцать лет, как и многие, впрочем. Но его попытки неуклюжи и пассивны, что говорит о том, что его мать была очень сильной и волевой женщиной, не желавшей отпускать сына.
Зритель: То есть, абсолютно неграмотной психологически?
Психоаналитик: Да, уже много веков мы живем в обществе, которое совершенно безграмотно в отношении воспитания детей. Сейчас даже те родители, которые начинают изучать психологию, зачастую не могут противостоять веками выработанному стереотипу семейных отношений, которые, будучи бессознательными, часто гораздо сильнее еще не окрепших осознаваний.
Зритель: Да, Илья, кажется в каком-то смысле еще абсолютный мальчик трех лет.
Психоаналитик: Именно так. Вообще путь эволюции сознания мужчины, если брать архитепический уровень, происходит следующим образом. Для начала нам нужно вспомнить, что при матриархате был обычай выбирать так называемого «сезонного царя», которым являлся мальчик 13-14 лет. Так вот, выбранный жрицами Великой Богини Матери «сезонный царь» оплодотворял в течение этого сезона как можно большее количество жриц культа Великой Матери, а когда сезон заканчивался, то его убивали путем кастрации. И этот страх кастрации, как страх перед матерью жив в юношах до сих пор. И путь преодоления этого страха тоже до сих пор существует. Соответственно, каждый юноша его проходит или не проходит. Путь этот состоит из нескольких этапов. Первый этап – это пассивный путь сопротивления Великой Матери – миф о Нарциссе, который, охвачен гнетущим ощущением бессилия от невозможности избежать приготовленной участи, но его попыткой сопротивления уже является сосредоточение на себе.. Он не реагирует на попытки соблазнения. И мы помним из мифологии, что в отместку он был превращен в цветок, который вечно любуется своим отражением в ручье.
Зритель: Похоже, Илья находится еще только на этой фазе, или даже на переходе от «сезонного царя» к Нарциссу, ведь и особого самолюбования у него я не заметил. Он просто пытается пассивно убегать от женщин.
Психоаналитик: В основном ты прав, но признаки самолюбования у него тоже имеются, и о них говорит Люда, описывая его, как отчужденного, высокомерного, углубленного в себя человека. Если мы внимательно проанализируем поведение Ильи, то увидим, что наш герой застрял на первом этапе пути – на нарциссизме.
Зритель: В чем же еще проявляется его нарциссизм?
Психоаналитик: Трагедия Ильи заключается в том, что он в своем самоотношении опирается на оценки других людей, а они все время противоречивы и постоянно сменяют друг друга. Из этих оценок он стремится слепить свой образ, но он распадается из-за их непоследовательности и тотальной субъективности. Потому он никогда до конца не уверен в себе, не знает, что он может, что представляет собой и имеет ли «право жить с гордо поднятой головой». Илья согласен быть виноватым, и всегда можно сделать так, чтобы он почувствовал себя ничтожным - а для этого много ему и не надо, он втайне всегда готов к этому — прилюдно его разоблачить. Даже Симочка одной фразой может вызвать в нем чувство вины, как ты помнишь. Потому что все его защиты работают на то, чтобы он смог избегать ощущения внутренней дыры и собственного якобы ничтожества. Илья, как нарцисс, переживает страх двумя способами: либо осуществляет нападение на обидчика, обвиняя его во всех мыслимых и немыслимых грехах, либо уходит в депрессию.
Зритель: А что это за внутренняя дыра?
Психоаналитик: У Нарцисса внутри создана странная конструкция: все, что касается достижений и заслуг, у него легко и достаточно быстро проваливается в дыру, не имеющую дна, а любые промахи, неудачи, ошибки прочно застревают внутри, как бы облепляя собою стенки душевного колодца, долго помнятся, мучают, заставляют стыдиться и виноватиться. Всё родом из детства, в том числе и «нарциссическая дыра». Если когда-то нас любили за наши достижения, нашу функциональность, то не удивительно, что, когда мы вырастаем, у нас остается ощущение, будто нас будут любить только при условии, что мы станем «совершенной функцией». Поэтому все достижения, какими бы великими они ни были, быстро «уходят в песок», проваливаются в черную дыру. А ощущение пустоты невыносимо и требует немедленного заполнения чем угодно: впечатлениями, едой, алкоголем, приключениями, упорной работой. Невозможность опираться на свои ресурсы и достижения приводит к тому, что нарцисс почти все время находится в тревожном поиске внешнего носителя незыблемых достижений: кумиров, идолов, самых крупных и признанных специалистов, учителей, вождей, гуру.
Зритель: Правильно ли я понял, что основная боль Ильи – ускользание от окончательности, трудность в завершении чего-либо, невероятные усилия по начинанию чего-либо, страх перемен?
Психоаналитик: Абсолютно верно.
Зритель: А что же в таком случае у Людмилы?
Психоаналитик: А у нее мы видим так называемый комплекс Электры.
Зритель: А это что такое?
Психоаналитик: Это комплекс, подобный комплексу Эдипа у мальчиков. Он связан с детскими переживаниями, состоящими из влечения девочки к своему отцу с одновременной ревностью и недоброжелательностью по отношению к матери. В дальнейшем комплекс вытесняется в сферу бессознательного, но определяет многие аспекты сексуальности и поведения. Символическое проявление комплекса Электры проявляется в выборе сексуального партнера – при этом играет роль те его качества, которые присущи образу отца. Причем, такая закономерность самой женщиной не осознается.
Зритель: Да, Люда сама не понимает, почему у нее такая привязанность к Илье, хотя и догадывается, что их отношения похожи на ее отношения с отцом.
Психоаналитик: Догадывается, но, увы, догадка эта мимолетна, и Люда не может еще увидеть всю картину своей зависимости. Суть же комплекса Электры такова: девочки с детства могут испытывать недостаток любви и внимания отца. Особенно, если отец, со страхом обнаруживает в себе сексуальные чувства к девочке, становящейся красивой и соблазнительной женщиной, хотя пока и подростком. Отец пытается вытеснить эти запрещенные культурой чувства, путем отчуждения и показной холодности, что ранит дочь. Повзрослев, такая девушка или женщина подсознательно выбирает мужчин, с которыми тоже будет испытывать «дефицит» внимания и любви. Вот это и есть та проблема, из-за которой несчастна Людмила. Комплексу Электры свойственен феномен, который можно обозначить как «назад, в детство», т.е. став взрослой, женщина пытается как бы реконструировать свое прошлое: в подростковом возрасте ей не хватало любви,
и она находит такого мужчину, который в этом смысле напоминает ей отца, и пытается завоевать любовь этого мужчины, как когда-то в детстве пыталась добиться любви своего отца. Отец не додал ей внимания, заботы, любви и мужчины, которых она выбирает, тоже обделяют ее вниманием, заботой, любовью. Такие отношения деструктивны для психики, но сама женщина этого не осознает, уверяя всех, но в первую очередь себя, что это - любовь.
Зритель: А на деле она, таким образом, пытается отыграть своеобразный реванш, и потому так привязана к партнеру, что надежда на реванш и страх очередного отвержения хоть как-то поддерживают ее самооценку?
Психоаналитик: Конечно! Так раз за разом, в отношениях со всеми своими мужчинами женщина наступает на одни и те же грабли. Между прочим, этим недугом страдают многие социально успешные женщины, так как их достижения во многом является следствием комплекса детских лет. Пытаясь обратить на себя внимание отца, девочка старалась быть «очень хорошей» - хорошо училась, была послушной, чтобы заслужить похвалу отца. Этот же мотив ведет ее и в дальнейшем. Девушка поступает в ВУЗ, получает престижную профессию и дальше движется по социальной лестнице, поднимаясь все выше и выше. Социально она становится успешной, а в личной жизни – несчастной, так как рана, причиненная в детстве самыми близкими людьми, кровоточит всю жизнь.
Зритель: Да. Вот Люда – подает очень большие надежды как художник…
Психоаналитик: Угу. Но что самое печальное, женщины, с детства выросшие нелюбимыми, отвергают достойных мужчин, которые способны их полюбить. Женщина с ярко выраженным комплексом Электры не только не способна любить себя, но и не может принять любовь другого человека. Такая женщина сама подсознательно ищет мужчин, которые заставят ее страдать. Ей нравятся лишь мужчины, не способные любить, или не отвечающие ей взаимностью, отвергающие ее как личность, в лучшем случае они принимают ее любовь, не давая ничего взамен. Как только женщина находит такого мужчину, она безоглядно в него влюбляется. Ведь именно нежелание или неспособность мужчины любить ее является пусковым механизмом, чтобы женщина с комплексом Электры влюбилась. Сама она мотивирует свое безрассудное поведение тем, что она его любит. Но это не любовь, а вариант эмоциональной зависимости.
Зритель: Надо же, как все сложно и, кстати, интересно, если рассматривать взаимоотношения так глубоко! А на первый взгляд – банальная бытовая ситуация, каких очень много…
Психоаналитик: Да, мой друг, так. Не все так просто в жизни. А вот если мы пройдем дальше в своих поисках истоков такого поведения, то выйдем на следующий мифологический слой коллективного бессознательного – архитепический.
Зритель: Ага, и до архетипов добрались. Кстати, а что такое архетип?
Психоаналитик: Это вневременные скрытые внутренне обусловленные схемы жизни и поведения, восприятия и реакций. Саму идею архетипа ввел в психологию Карл Густав Юнг. Он предположил, что архетипы существуют в коллективном бессознательном, – в той части бессознательного, которая не принадлежит отдельному человеку, но выходит за пределы личности и является общей для всех людей. Они могут быть персонифицированы, в частности, в образах богов и богинь: мифы, описывающие их жизнь и деяния, представляют собой архетипические истории. Затрагиваемые в мифах темы и пробуждаемые ими образы и чувства универсальны и являются частью общечеловеческого наследия. Они отражают опыт всего человечества и поэтому кажутся смутно знакомыми, даже если мы слышим их впервые.
Зритель: Ну, как же Афродита, рожденная из пены морской, Зевс-громовержец, злючка Гера…
Психоаналитик: Ну, Гера не только злючка, но и верная жена. Вообще, в качестве архетипических фигур образы богов являются типичным обобщением: они представляют собой описание некой базовой структуры в личности человека. Эта базовая структура "воплощается", или "детализируется", в конкретных людях. Каждый из них обладает массой уникальных черт, оформившихся под влиянием семьи, социального класса, национальности, религиозной принадлежности, жизненного опыта, времени, в которое ему довелось жить, физического облика и умственных способностей. И все же на фоне всего этого можно заметить, что человек следует тому или иному архетипическому образцу – напоминает вполне определенного бога. Ведь в каждом из нас содержатся все боги и богини, только одни проявлены более рельефно, другие – не заметны вовсе.
Зритель: И кого же из богов напоминают наши герои?
Психоаналитик: Ну, в Илье четко видны такие боги, как Гермес и Аид, и мифологический персонаж Нарцисс, не бог, увы, не герой, но также значимая архетипическая фигура, определяющая деформации поведения и характера.
Зритель: И где же они видны?
Психоаналитик: Ну, точнее будет, не где, а в чем. Илья, как Гермес причиняет боль тем, кто его любит, в первую очередь, Людмиле потому что избегает обязательств и отказывается взрослеть. Его уклончивость и нежелание брать на себя обязательства представляют проблему для Людмилы, стремящейся в браке к стабильности. А Гермес, проявленный в Илье, относится к обязательствам как к ненужной обузе. Соответственно, чем больше Людмила зависит от мужа и ожидает, что он станет удовлетворять ее потребности, тем больше вероятность, что он сбежит. Илье нравится приходить и уходить, когда заблагорассудится, он предпочитает следовать порыву, а не планировать свои действия заблаговременно и любит сам устанавливать правила игры. "Хороший мальчик – плохой мальчик" – вот как можно охарактеризовать Илью, как Гермеса.
Зритель: С Гермесом понятно, а остальные боги как проявляют себя в Илье?
Психоаналитик: Про черты Нарцисса мы уже говорили, а вот о том, что в Илье есть черты Аида, можно сделать вывод из разговоров Людмилы с матерью и ее подругой Светой Поповой. Людмила в этих разговорах описывает Илью как человека замкнутого, немногословного, высокомерного, а все эти черты присущи Аиду – правителю подземного мира. Людмиле сложно любить Илью еще и из-за присутствующей в нем черты отшельника, что тоже является проявлением Аида, потому что когда наш герой замыкается в себе, Людмила считает, что он на нее обиделся. И именно эти черты являются просто наживкой для архетипа Персефоны в Люде. Аид в Илье доставляет Людмиле множество страданий, как и Гермес, но для Персефоны в ней является просто магнитом, также, впрочем, как Персефона в ней является магнитом для Аида в Илье. А если вспомнить миф о похищении Персефоны Аидом и их последующих взаимоотношениях, то мы не можем пройти мимо того факта, что отношения Аида и Персефоны хоть и странные, но весьма прочные.
Зритель: Ух ты, какой клубок взаимоотношений.
Психоаналитик: И в клубке этом очень много разных нитей. Вот Персефона в Людмиле проявлена в ее внутреннем Ребенке, как «хорошая девочка», которая хочет нравиться своим родителям, то есть желает быть послушной, старательной, предупредительной, чем привлекает Илью, как Аида. Но в тоже время в ней проявлена и Артемида, соблазняющая и отвергающая одновременно. Наглядно это проявляется в игре «Динамо», которую Люда затевает с Глумовым. Это не только он – старый ловелас, но и она – соблазнительница и динамщица. Она ведь пришла к нему с бессознательной целью - самоутвердиться в собственной «чистоте и непорочности, в этом мире, где мужики хотят только одного и их поэтому надо обламывать». Илья и боится ее еще по этой причине. В сексуальном плане Люда как раз не обламывает Илью, так как здесь в ней проявляются Гера и Персефона, но образ Артемиды как соблазняющей и отвергающей матери бессознательно пугает его и отчасти от этого он постоянно хочет бежать от нее, как и от многих других женщин. Гера в ней, кстати, также не очень приятна его Гермесу, но это не очень сильный фактор. В конечном счете связь Аид – Персефона удерживает его от окончательного бегства.
Зритель: Как, однако, все это интересно! Надо будет почитать мифы, поискать в богов себе. А вот в подруге Люды – Свете Поповой, в ней тоже проявлена Артемида? Ведь она постоянно хвалится тем, что соблазняет мужчин…
Психоаналитик: О нет! Попова соблазняет, но не обламывает. У нее множество любовников. Она не крутит никому «Динамо». Она охотно вступает в случайные связи, хотя и замужем. И именно она советует Люде завести любовника, даже двух. Это говорит о том, что в ней сильно проявлена не Артемида, а Афродита, которая любила очень многих и охотно отдавалась и богам и смертным. Почитай любой учебник по мифологии, и ты найдешь в себе и других множество интереснейших сюжетов и сочетаний богов. Потом расскажешь!
Зритель: Расскажу (смеется). А сейчас давайте про Людмилу. Кто там из богинь еще в ней проявлен?
Психоаналитик: А еще отчетливо виден архетип Геры – это сильное желание Людмилы быть преданной и верной женой, терпеть и поддерживать мужа в трудный для него период. Когда Гера представляет в душе женщины основную силу, то обязательства, которые она на себя берет, не зависят от обстоятельств. Однажды выйдя замуж, она намеревается оставаться в этом положении «в здоровье и болезни, в богатстве и бедности». Женщина, в которой сильно проявлена Гера, получает удовольствие, делая мужа центром своей жизни, как мы это видим в Людмиле. Она рада принести в жертву себя как художника на алтарь семьи с мужчиной, который даст ей, как она надеется, прочное положение в обществе. Людмилу, как Геру привлекает компетентный, преуспевающий мужчина, а голодные художники, восприимчивые поэты и талантливые ученые не для нее. Ее не интересуют мужчины, страдающие из-за приверженности своему искусству или политическим принципам. Ей нужен стабильный социальный статус, предоставленный мужем. Заметь, как Людмила подчеркивает то, что Илья работает в крупной престижной фирме. Для нее это очень важно.
Зритель: Но ведь и Глумов не просто художник и ученый, он заведующий кафедрой, а это социальный статус куда более высокий, чем менеджер фирмы, хоть и крупной.
Психоаналитик: А разве Глумов предлагает ей замужество? Ему интересна интрижка, а Гере любовники не нужны, только муж. Здесь она только поддерживает Артемиду в сцене с Глумовым. Обрати внимание, Людмила не удовлетворена своим замужеством, но она не будет стремиться к разводу. Она воспринимает пребывание в браке как суть своей жизни и считает развод чем-то невообразимым. И все это обусловлено архетипом Геры.
Зритель: И каков же в таком случае прогноз семейных отношений Ильи и Люды?
Психоаналитик: Он не утешителен. Возможно, они будут медленно увядать. А, может, и произойдет взрыв в отношениях и дальнейший личностный рост, хотя совместное сожительство тормозит его. Могут и расстаться, но в этом случае, вероятнее всего, Илья найдет себе такую же «Люду», а Люда – «Илью».
Зритель: А как можно изменить ситуацию?
Психоаналитик: Для этого существуют, с одной стороны семейные психологи и психоаналитики, а с другой стороны - судьба, которая может подкинуть случай или людей, которые помогут кому-то из супругов, или им обоим измениться. Этому может послужить и кризис в любой сфере жизни, ведь кризис, это не только неприятность, но самый важный фактор для роста и взросления личности.
Зритель: Удивительно! Мы с вами посмотрели обычную житейскую историю, а когда начали обсуждать, у меня возникло такое чувство, будто бы мы расследуем детективный сюжет. А сейчас, когда мы рассмотрели столько граней, у меня просто нет слов, чтобы выразить распирающие меня чувства! Обычная ежедневная жизнь открылась мне с совершенно новой стороны, даже с многих сторон, серые будни, как оказалось, таят в себе самые пестрые краски. И пусть жизнь далеко не всегда одаривает нас приятными переживаниями, но то богатство человеческой души, которое раскрывается при более внимательном взгляде, окупает с лихвой и страдания и неудачи!
Психоаналитик: Добавь сюда еще возможность, познав различные грани своих жизненных сюжетов, их изменить!
Спасибо за внимание!
[1] КАЛТЕХ – (сокр.) Калифорнийский Технологический Университет – один из самых престижных учебных и научных центров Америки.
